11.06.2001 Примите и посадите: История о том, как Сталин наказал майора вермахта за покушение на жизнь Гитлера. Передача первая
БОРИС ХАВКИН:
- - Еще в середине 90-х годов уже прошлого века меня заинтересовало имя некоего майора генерального штаба Йоахима Куна. Человека, который непосредственно в покушении 20.7.44 не участвовал, но он как сапер готовил взрывчатку для той бомбы, которая не взорвалась в 43 году в ставке Гитлера в Растенбурге, и той бомбы, которая взорвалась в ставке Гитлера в портфеле графа Штауфенберга 20 июля 1944. Этот майор генерального штаба ЙК был приговорен в Германии в феврале 1945 года к смертной казни за участие в покушении на Гитлера. Но казнен он не был. Не был по одной простой причине. Он не находился в Германии. По немецким документам он значился как перебежчик, Ueberlaeufer. А история с Куном приключилась следующая.
Через неделю после покушения 27.7.1944, майор Йоахим Кун был взят в плен войсками советского Второго Белорусского фронта.
Ну, по его показаниям, которые он дал в Москве 2 сентября 1944 года, в общем-то, трудно сказать однозначно, сдался он в плен добровольно или попал в плен неожиданно. По крайней мере, он пишет, что его взяли в плен неожиданно. Но главное - это его роль, которую он сыграл в покушении.
Вот передо мной лежит этот документ, который был обнаружен Александром Калгановым и мной в одном из московских архивов.
Итак, перевод с немецкого собственноручных показаний Йоахима Куна от 2 сентября 1944 года.
Документ этот, увы, слишком велик для рамок нашей передачи, но давайте прочитаем хотя бы некоторые фрагменты этих показаний.
Йоахим Кун:
- "Вначале я хочу объяснить каким образом я избежал судьбы моих товарищей и очутился в Москве. 19 июля меня навестил начальник штаба второй армии генерал-майор фон Тресков, являвшийся, так же как и я, членом организации по свержению Гитлера. В то время я находился на фронте под Белостоком в качестве начальника штаба егерской дивизии. Генерал фон Тресков сообщил мне, что в ближайшие дни произойдет покушение на Гитлера, что мы ожидали уже в течение многих месяцев. Наша задача состояла в том, чтобы спокойно дожидаться результатов и затем следовать приказам генерал-полковника Бека. Находясь на фронте, я узнал о событиях 20 июля лишь по радиосообщению на следующий день в семь часов утра. Через несколько часов начальник штаба корпуса сообщил мне, что начальник штаба армии генерал фон Тресков должен прибыть ко мне для личного ознакомления с обстановкой на фронте, причем он просил, чтобы я его сопровождал на участке моей дивизии. Генерал фон Тресков, как и я, узнал по радио о неудаче покушения и смерти Бека и Штауфенберга. Когда мы с ним прибыли на передовую, он сказал мне:
- Вам известно, что до Штауфенберга я, под руководством Бека, был вдохновителем того, что не удалось. Мне известны все детали организации, и я, как Бек и Штауфнберг, несу ответственность за случившееся. Таким образом, мой час пробил.
Я возразил ему, указав, что мне не надлежит обсуждать его решение, однако, такие люди, как он, будут в грядущие времена особенно необходимы. Генерал Тресков все же продолжал.
- Я прошу вас позаботиться о том, чтобы никто не узнал о моей добровольной смерти. Пусть станет известно о том, что я убит партизанами. Это необходимо в интересах нашего дела, участников заговора и моей семьи.
Затем он пожал мне руку и сказал:
- Прощайте! Если вам удастся остаться в живых, то в нужный час расскажите другим о том,чего мы хотели добиться.
Когда я отошел примерно на сто метров, послышался взрыв ручной гранаты, которую Тресков держал в руках.
Я официально сообщил о его смерти от руки партизан, и генерал фон Тресков был похоронен со всеми воинскими почестями. Сводка ОКВ, верховного командования вермахта, упомянула о его геройской смерти.
В этом пункте майор Йоахим Кун ошибся. Действительно, фон Тресков был похоронен первоначально у себя в имении, но похороны прошли без воинских почестей, а после казни остальных заговорщиков гестапо не поленилось эксгумировать его останки, сжечь и рассеять вместе с останками других казненных. Но Майор Кун уже не мог знать всего этого. http://www.ifdt.de/001112/Artikel/heinemann.htm
Йоахим Кун:
- "В лице генерала фон Тресков я потерял товарища, явившегося для меня образцом жизни. В последующие дни я ожидал дальнейшего развития мероприятий, предпринимаемых Гитлером.
Т.к. основные участники заговора были мертвы, а мне не были известны детали событий 20 июля 1944 и степень провала организации, то я, полагал, что, возможно, смогу избежать ареста. Утром 27.7., после сдачи Белостока, к нам прибыл начштаба корпуса майор генштаба фон Шёнау и передал в моем присутствии командиру дивизии генерал-лейтенанту фон Цильбер письмо командующего, генерала от инфантерии Герляйн. Генерал фон Цильберг передал мне письмо, я прочитал его:
„По высочайшему приказу немедленно арестуйте майора генштаба Кун и отправьте последнего в полицейскую тюрьму в Берлин. Апелляции бесполезны. Подпись.“
Начальник штаба корпуса объявил, что генерал Герляйн и командующий второй армией генерал-полковник Вайс безусловно пытались противодействовать этому приказу. На вопрос генерала фон Цильберга, участвовал ли я в покушении, я ответил отрицательно, указав лишь на известную всем мою дружбу со Штауфенбергом. Генерал фон Цильберг, с которым я был в очень хороших отношениях, сказал:
- Необходимо выполнить распоряжение так, чтобы это было достойно звания офицера. Поезжайте с моим адъютантом в штаб корпуса. Я сам поеду с вашим преемником в 49 полк.
Мы попрощались. Т.к. адъютант фон Цильберга выехал на новый КП дивизии, то я должен был отправиться в сопровождении офицеров штаба, майора фон Лебеке и капитана фон Штольберг, моими близкими друзьями. Я поехал впереди на своей машине, а два сопровождающих офицера на второй машине сзади. Мне оставалось лишь несколько минут, чтобы принять решение. Ясно было, что, располагая такими подробными данными о заговоре, какими располагал я, мне нельзя было попасть в руки СС. Покончить жизнь самоубийством я имел право лишь в том случае, если у меня нет никакой возможности уйти от преследования СД. Самое правильное было перебежать на сторону противника. Однако, это противоречило тем традициям, в духе которых я воспитывался. Мне оставалось лишь искать смерти от вражеской пули. Такого выхода я не боялся, т.к. мы, участники заговора, привыкли к мысли о смерти в любую минуту. На пути к новому КП я повернул к линии фронта на том участке, где у нас имелся проход через фронт, и начал продвигаться по направлению к русским позициям. Фон Лебеке и Штольберг не пытались меня задержать. Не было слышно ни одного выстрела. Как выяснилось позднее, русские здесь также имели проход через фронт. В деревне Старосельцы я остановился, чтобы сориентироваться в обстановке, но был обнаружен польскими крестьянами, которые выдали мое присутствие русскому патрулю, и я был внезапно пленен в подвале крестьянской хаты. Судьба генерала фон Цильберг и других офицеров, чье отношение позволило мне избежать ареста, мне не известна.
Я был направлен в Москву. Здесь во время бесед с советскими офицерами еще раз подтвердились мои первые впечатления, я решил рассказать нижеследующее:
Б.Хавкин:
- Дальше Кун рассказывает свою биографию. Говорит о том, что он родился в Берлине 2 августа 1913 года, его отец был адвокатом, что Кун закончил гимназию, затем, согласно традиции семейной, он стал офицером, т.к. предки по линии его матери все были военные, что Йоахим Кун получил военное образование, в Дрездене и Мюнхене, обучался в академии генштаба, участвовал в польском походе и в походе против Франции, что был награжден, словом - кратко излагает свою автобиографи.
Для нас важно, что Кун в своих показаниях дает очень интересную характеристику тем людям, вместе с которыми он готовил покушение на Гитлера.
Прежде всего, это его друг и его начальник по генштабу полконвник граф фон Штауфенберг. Именно Штауфенберг еще с 42 года начал вести с Куном разговоры, за которые тогда можно было поплатиться жизнью. Что Германия ведет несправедливую войну, что такая война рано или поздно всё равно приведет Германию к катастрофе, что виноваты Гитлер и его клика, что нужно что-то делать, и уже в 43 году Йоахим Кун стал одним из активных участников подготовки первого покушения на Гитлера, которое должно было состояться в Растенбурге осенью 1943. Но это покушение сорвалось. Причем после того, как это покушение не состялось, то для того, чтобы уничтожить следы подготовки, Штауфенберг поручил Куну на территории военного объекта "Фриц", это штаб-квартира главного командования сухопутных сил в Растунбурге, там неподалеку был и штаб Гитлера, точнее его главная квартира. И зарыть на территории объекта Фриц некие секретные доументы.
Кун действительно тогда, осенью 1943 года, заложил под сторожевой вышкой два тайника, которые тогда найдены не были.
Из материалов дела, найденного только что в Москве и представляемого одним из публикаторов и исследователей – Борисом Хавкиным, следует, что советские контрразведчики в 1945 году нашли эти тайники и в двух банках - одной железной, другой стеклянной, - именно по показаниям Куна обнаружили документацию заговора против Гитлера 43 года. Что это была за документация?
Борис Хавкин:
- Это были распоряжения, приказы, календарный план, т.е. вся та документация, за которой охотились гестаповцы и которой они, гестаповцы, так и не смогли найти. Вот эти уникальные документы находились в ведении советского командования. Они находились в ведении советского командования уже в 1945 году.
А показания Йоахима Куна, данные в начале сентября 1944 года, содержали интереснейшие характеристики не только Штауфенберга, о которых я упомянул. В особенности интересны характеристики тех, кто избежал - тогда, по крайней мере, летом 44 года, преследований в связи с покушением на Гитлера.
Да, среди этих имен есть имена тех людей, которые сыграли заметную роль не только в истории второй мировой войны, но и в германо-советских отношениях. Ну вот назову некоторые имена.
Фельдмаршал фон Браухич, фельдмаршал фон Клюге, фельдмаршал фон Маннштайн, фельдмаршал фон Вайхс, фельдмаршал фон Кюхлер, генерал-полковник Цейцлер, генерал от инфантерии Велер, генерал-полковник Гальдер, генерал от инфантерии Хойзингер, имперский министр фон Нойрат, герцог фон Ратибор, генерал от инфантерии Штампф, ну и т.д.
Майор Кун просидел в московской тюрьме шесть лет. Но наиболее важные для советской стороны сведения сообщил, конечно, по горячим следам пленения. Здесь всё, конечно, интересно, но ограничимся одним-двумя примерами. Вот, например, то, что пишет Кун о герцоге фон Ратиборе.
- "Герцог фон Ратибор известен мне по личным беседам. Я неоднократно встречался с ним в апреле-мае 1944 года на курорте Бад Кудова, где он находился на отдыхе. Должен сказать, что он очень осторожен в своих высказываниях, т.к. целый ряд его родственников находится в концлагерях. Когда мы с ним говорили о развитии СС, Ратибор выразил возмущение тем, что армия понемногу вытесняется войсками СС. Ратибор прямо спросил меня: "Что может спасти фронт от развала?" Я воздержался от ясного ответа, т.к. не знал об его отношении к заговорщицкой организации. Герцог фон Ратибор также резко осуждал гитлеровскую систему управления оккупированными странами. Что касается вопросов войны с Россией, то он заявил, что всегда являлся сторонником политики Бисмарка и считает войну с Россией преступлением."
Борис Хавкин:
- Интересно отметить, что эти собственноручные показания майора Йоахима Куна, составленные им 2 сентября 1944 года, тогда же, в начале сентября 1944 года, были на столе у Сталина.
Вот в документе обозначено.
"Справка:
Первый экземпляр направлен для информации в ГКО. Оперуполномоченный 2-го отдела главного управления СМЕРШ капитан Копелянский.
ГКО - это чрезвычайных орган, который руководил всей жизнью СССР в годы войны, и он был по существу штабом и мозгом светской страны в военные годы.
Итак, можно утверждать, что Сталин и другие члены ГКО уже тогда, в начале сентября 1944 года, были информированы обо всех деталях, не только военных, но и политических, деталях подготовки покушения на Гитлера. Тогда Сталин знал, в начале осени 1944 года о заговоре Штауфенберга намного больше, чем Черчилль и Рузвельт. Это подтверждается документами, о которых я говорил. К тому же, напомню вам о том, что вся документация военная Бека и Штауфенберга лежала на столе у Сталина в феврале 1945 года.
Штауфенберг был настолько откровенен с Куном, что выражал свои взгляды открыто и явно. Штауфенберг и Кун чуть было не породнились. Кун женат не был, а у Штауфенберга была очень красивая кузина на выданье. И Кун был не против, но получилось так, что семья Штауфенбергов воспротивилась этому браку, т.к. Куны были протестантами, а Штауфенберги - строгими католиками, и по религиозным причинам этот брак так и не состоялся. Кстати, то же самое мы находим в переписке Кальтенбурннера и Бека.
Но вернемся в август 1944 года и мы.
Майор Кун был исключен в конце августа из вермахта. Тогда же под превентивный арест взяли его престарелых родителей, которые тогда уже, в конце войны, перебрались в Бад Хомбург, где просто меньше бомбили. А майора Куна приговорили заочно к смертной казни в феврале 1945 года.
Не раз и не два потом пожалеет Йоахим Кун о своем решении сохранить жизнь.
Через неделю в это же время вас ждет продолжение рассказа Бориса Хавкина о сенсационной находке в одном из московских архивов.