1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Портрет: Зигфрид Ленц

Фолькхарт Апп

https://p.dw.com/p/2Bfh

Зигфрид Ленц родился в 1926 году в городе Лик в Восточной Пруссии в семье таможенного чиновника. В 13-летнем возрасте он был зачислен в нацистскую молодёжную организацию «гитлерюгенд». Когда Ленцу было 17 лет, его освободили от сдачи экзамена на аттестат зрелости и призвали на службу в военно-морской флот. Вскоре Ленц дезертировал из армии. В 1945 году Ленц попал в плен к англичанам, у которых он стал работать переводчиком. В том же 1945 году он был освобождён из плена. Поселившись в Гамбурге, Ленц начал изучать философию, английскую литературу и литературоведение, причём свою учёбу ему приходилось финансировать нелегальной продажей сигарет. Через 3 года он бросил учёбу и стал стажёром в газете «Вельт». С 1951 года Ленц занимается только писательской деятельностью.

Зигфрид Ленц является одним из выдающихся немецкоязычных писателей послевоенного времени. О нём не часто пишут в литературных рубриках газет, и, тем не менее, каждый его новый роман подтверждает популярность автора. Его романы «Урок немецкого» и «Краеведческий музей» изучают в школах, многие его произведения экранизированы. В своих романах, рассказах, драмах и радиопьесах Ленц тематизирует проблему вины за прошлое и недостатки в современной Германии.

Вышедший в 1968 году роман «Урок немецкого» описывает конфликт между властью и искусством: где-то в провинции на севере Германии нацисты запрещают художнику творить, стараясь любыми способами добиться соблюдения запрета. Критика сначала не слишком благосклонно отнеслась к книге: Ленца упрекали в том, что он недостаточно широко отобразил варварство нацистской диктатуры, что, поместив своих героев в довольно спокойную провинцию, он как бы смягчил картину нацизма, что герои его романа довольно схематичны, что роману не достаёт аналитической глубины. Однако, перечитывая роман, замечаешь, с каким мастерством автор развивает свою реалистическую концепцию, с какой уверенностью он в нескольких мазках умеет описать скромный ландшафт, характеры своих героев, ситуации, в которых они оказываются.

В своих романах Ленцу удаётся придать эпический характер важным темам современности. Ленц убеждён, что «в нашем мире каждый художник знает о бесправии, о голоде, о преследованиях и об опасных мечтах». Поэтому свои требования к писателю он сформулировал так: «Я ожидаю от него некоторого сочувствия, справедливости и протеста». Тем самым, встаёт вопрос: может ли литература как-то повлиять на ход мировых событий? И вообще чего может добиться писатель в этом жестоком мире?

«Само собой разумеется, что ни одному писателю не удастся вызвать чувства миролюбия у людей или, сформулируем это более резко, власть имущих, решивших развязать войну. Вообще, надо признать, что воздействие литературы – в каком бы то ни было смысле – невозможно рассчитать. Это значит, что если ты выступаешь в защиту тех или иных убеждений, то не следует ожидать реального результата уже на следующий день. Я верю в постепенное, подспудное, практически не видимое воздействие литературы, выражающееся, среди прочего, в том, что нам удаётся заострить внимание на определённых проблемах. Уже одно это оправдывает существование литературы.»

Писатель, по мнению Ленца должен быть своего рода моральной инстанцией. Он должен проявлять солидарность с бесправными и беззащитными. Необходимость писателя проявлять активность в общественной жизни Ленц выводит из недавней истории Германии. Ведь и сам Ленц принадлежит к поколению, которому на собственном опыте пришлось узнать, что такое насилие, изгнание, бессмысленная смерть.

В 70-е годы, когда политическая повседневность в Западной Германии оживилась, Ленц, как и Гюнтер Грасс, призывал к поддержке СДПГ, выступал за новую восточную политику. Канцлер ФРГ Вилли Брандт взял Ленца с собой в Варшаву, где был подписан германо-польский договор. Имя Ленца всегда упоминается, когда речь заходит о политизации немецкой литературы, о чётком определении позиции представителей немецкой интеллигенции. Именно немецкая интеллигенция возлагала большие надежды на гуманизацию политики – и испытала глубокое разочарование.

«Почти все испытывают чувство разочарования при попытках охарактеризовать политиков в Германии. И это просто в силу необходимости признать, что в политике действуют совершенно иные законы. Среди прочего, закон, предполагающий готовность к компромиссам. А ведь этот закон не действует в искусстве. Абсолютная бескомпромиссность является важнейшей характеристикой искусства. Из разговоров с коллегами мне стало ясно, что им очень хотелось бы, чтобы политиками были люди с чистыми руками. Однако им приходится констатировать, что все – более или менее – обречены на компромиссы.»

Тем не менее, по мнению Ленца, к политике и политикам по-прежнему следует предъявлять высокие этические требования. Сам Ленц высказывается довольно редко по актуальным вопросам, но внимательно следит за происходящим. Он всё ещё принадлежит к числу тех немногих, кто по-прежнему отводит писателю роль своего рода моральной инстанции, роль, которую играли в немецком обществе Гюнтер Грасс и особенно Генрих Бёлль. Как может реагировать писатель на бесчеловечность в современном мире?

«Это существенный вопрос, встающий перед литературой: следует ли ей тематизировать актуальные события? В этом отношении, я уверен, что литература – это такое средство массовой информации, которое никогда не сможет воздать должное «актуальности». Сообщения о войнах и зверствах вызывают во мне те же чувства, что и у любого другого человека, – чувство беспомощности, горечи, гнева. Я спрашиваю себя: как такое возможно в нашем якобы просвещённом мире, в котором все мы связаны массой всяких договоров и соглашений.»

Главную задачу Ленц усматривает в обеспечении мира. Об этом он говорил в своей речи в 1988 году, года ему была присуждена Премия мира немецкой книготорговли.

В своих книгах Ленц постоянно призывает задуматься над историей, осмыслить индивидуальную ответственность. Он размышляет над смыслом жизни, вспоминает пережитые разочарования, неосуществлённые попытки пересмотреть жизненные позиции. В его рассказах в банальную повседневность постоянно врывается прошлое. Многое остаётся недосказанным. Ленц, тем самым, как бы предлагает читателю поразмыслить над прошлым и настоящим.

По мнению Ленца, каждое литературное произведение создаётся дважды: автором и читателем. Ленц считает, что их соединяет своего рода пакт: писатель обращается к читателю, пытаясь повлиять на его чувства и мысли. Читатель же, углубляясь в книгу, сознательно отдаёт себя во власть творческого гения автора. На вопрос, поддерживает ли он контакты со своими читателями, обращаются ли они к нему, например, после публичных чтений, Ленц ответил:

«Не только после чтений. Люди пишут мне после прочтения книги, причём не всегда одобрительно. Иногда так, иногда иначе. Они пишут: в этом отношении мы с Вами согласны, а в этом – нет. Как Вы на это смотрите? Из этого получается интересный диалог.»

Ленцу не раз доставалась от критиков. Некоторые писатели, например, Гюнтер Грасс, иногда очень возмущённо реагируют на критические статьи в крупных газетах. Ленц же относится к критике спокойно.

«В принципе, я никогда не ругаю критиков. Ведь критика не является каким-то непререкаемым установлением. Критики – это всего лишь читатели, у которых есть возможность опубликовать своё мнение. Как выясняется, критики бывают разные – молодые, пожилые... Кроме того, люди, пишущие критические статьи или рецензии, тоже ведь находятся в определённой жизненной ситуации, они обладают определённой степенью чувствительности, у них определённый уровень образования, они особенно остро реагируют на определённые проблемы. Поэтому и о книге они судят в соответствии со своим опытом. Это совершенно ясно, и с этим ничего не поделаешь. Каждая книга оценивается совершенно по-разному. Но затем начинают поступать отклики из-за границы, отклики от читателей. И всё это – критика, отклики читателей и отклики из-за границы – позволяют дать более или менее справедливую оценку книге.»

Но как же тут не злиться? Писатель несколько лет работает над романом, а критик, можно сказать, разрывает его в клочья, не испытывая при этом никаких угрызений совести.

«Вы знаете, Томас Манн рекомендовал когда-то «сжимать кулак в кармане». Я этого не делаю. Конечно, с тревогой, с удивлением, а иногда и с раздражением я спрашиваю: почему? Как такое могло случиться, что книгу так неправильно оценили? Но потом я себе говорю: может быть, ты сам виноват в этом недоразумении. Впрочем, именно эта, я бы сказал, амбивалентность подтверждает вечную молодость литературы. Я предпочитаю не вступать в диалог с критикой, поскольку в любом случае автор оказывается в очень неприятной ситуации: у критика есть возможность говорить свысока, а писатель предстаёт в роли «обиженного». Конечно, критик быстро прочитывает книгу, над которой автор работал несколько лет, и затем свысока выносит свой приговор. Однако никакой иной возможности нет. Ведь в противном случае это означало бы затяжную склоку между автором и рецензентом.»

Годами Ленца упрекали в том, что стиль его повествования носит традиционный, реалистический характер. Действительно, он мастер рассказывать истории, причём действие в них развивается последовательно, в хронологическом порядке. Истории, по мнению Ленца, позволяют понять мир, именно они позволяют разобраться нам во всей сложности жизни. Поэтому, действительно, можно сказать, что Ленц гораздо ближе к эпическим писателям прошлых веков, чем к авангардистам современности. У Ленца роман не распадается на отдельные осколки, рассказчика не раздирают сомнения. Ленц не считает, что для описания запутанного, пёстрого мира с его отрывочными впечатлениями больше подходит экспериментальный стиль изложения.

«Как показывает мой опыт, каждая жизнь протекает в соответствии с определённой хронологией. Если выразиться «литературно», сначала умирает король, затем через несколько лет – королева... Конечно, с точки зрения непосредственного восприятия, мир предстаёт перед нами «лоскутами», сегментами с нечёткими контурами, но в целом всё-таки торжествует хронология – от колыбели до смертного одра. Отклики на мои книги свидетельствуют о том, что всё ещё есть люди, читающие современники, которые не пренебрегают длинными романами и которые (я не хочу называть это сознательным движением протеста) предпочитают последовательное изложение именно потому, что реальный мир предстаёт перед ними некими осколками.»

Интересно отметить (как и в случае с Грассом) контраст между значением, которое придаёт автору общественность, и критикой в адрес отдельных его произведений. Если некоторые авторы в своих романах делают ставку на динамичность действия, то у Ленца картины, которые он разворачивает перед читателем, напоминают хорошо смонтированный фильм, где всё на своём месте. Размеренность повествования Ленца как бы выводит читателя из повседневной суеты.

На вопрос, не вызывает ли у него тревогу сдвиг вправо среди немецкой интеллигенции, о котором сегодня так много говорят, Ленц сказал, что гораздо больше его тревожит рост насилия в повседневной жизни.

«Гораздо большую тревогу у меня вызывают другие вещи, а именно ограниченность многих молодых людей в этой стране, где, как можно было бы предположить, школа и семья должны были бы разъяснить им причинные связи в истории – что вытекает из чего. Эти люди готовы осквернять кладбища, бросать в дома бутылки с зажигательной смесью, маршировать по улицам Германии с нацистскими эмблемами, издеваться над стариками и инвалидами. Вот что меня тревожит в этой стране.»

Но что же делать с этими людьми? Ведь читателями Ленца они наверняка не являются.

«Моими читателями они наверняка не являются. Они вообще не являются читателями. Во всяком случае, язык, которым они пользуются, свидетельствует о том, что они не являются читателями. Но что мы можем сделать? По-моему, нашим судам следует напомнить, что этих людей следует просто привлекать к ответственности.»

Будучи одним из самых значительных немецких писателей современности, Ленц способствовал тому, что мир стал иначе относиться к Германии.

Фолькхарт Апп