09.05.2001 Немецкие книги о войне

Сегодня мы познакомим вас с четырьмя книгами, вышедшими недавно в Германии и посвящёнными Второй мировой войне. С четырьмя из великого множества документальных и художественных произведений, выходящих каждый год на немецком языке и рассказывающих о той эпохе, за которую немцам стыдно. Книги о войне, публикующиеся в Германии, и являются, если можно так выразиться, материальным воплощением этого коллективного стыда. Ни в одной из них (я подчёркиваю ещё раз: ни в одной из них) не делается попытка хоть как-то оправдать преступления национал-социалистов или смягчить тяжесть этих преступлений. Наоборот. Разоблачительная сила таких книг очень велика.

Я начну с двух книг, одной - немецкой, а другой - переведённой на немецкий язык с французского, в которых идёт речь о подземном заводе «Дора», где заключённые в невиданно страшных даже для нацистских концлагерей условиях собирали так называемое «оружие возмездия» - ракеты «Фау-2». Одна из этих книг, написанная французским историком Андрэ Селлье, вышла в издательстве «Цу Клампе» в Люнебурге, другая (её автор - Йенс-Кристиан Вагнер) опубликована Мемориальным фондом Бухенвальда и объекта «Дора» в Гёттингене.

Когда 11 апреля 45-го года солдаты третьей танковой дивизии американской армии освободили этот промышленный район Тюрингии, их глазам предстала страшная картина. Под развалинами разбомбленной казармы они нашли более тысячи трупов жутко исхудалых заключённых. Через день у подножия горы в нескольких километрах от города Нордхаузена американцы обнаружили огромный лагерь, бараки которого были пусты, не считая мёртвых и умирающих узников, похожих на скелеты. Остальных охрана угнала вглубь страны буквально за несколько часов до наступления войск западных союзников. Этот лагерь, который, собственно, и дал название всему комплексу - «объект Дора», - был одним из сорока мест заключения, обслуживавших секретный подземный завод, где изготавливались ракеты «Фау-2», которыми нацисты обстреливали Лондон, а также города Франции, Нидерландов и Бельгии. Французский историк и бывший заключённый «Доры» Андрэ Селлье в своей книге особенно подробно описывает именно процесс производства ракет. Он пишет о «высочайшем уровне техники, сочетавшимся с абсолютной бесчеловечностью». В шахтах, где когда-то добывали уголь, стояло густое облако пыли. Узники порою по несколько дней оставались под землёй. Умирающих от голода, слабости и туберкулёза просто оттаскивали в сторону, к стенам штолен, и в последние недели перед американским наступлением уже вообще не хоронили.

Среди заключённых «объект Дора» пользовался дурной славой - более страшной, чем даже такие лагеря смерти, как Бухенвальд или Заксенхаузен. Подневольные рабочие секретного подземного завода, среди которых было немало и советских военнопленных, говорили: «Планета Дора». Может быть, по аналогии с ГУЛАГом? Ведь говорили же: «Планета Колыма»?

Немецкий исследователь Йенс-Кристиан Вагнер назвал свою книгу об истории «объекта Дора» «Производство смерти». Он рассказывает о том, как здесь возник первый, почти любительский лагерь. Спустя всего несколько месяцев после прихода национал-социалистов к власти штурмовики СА собрали в пустые цеха брошенной фабрики противников режима: социал-демократов, коммунистов, священников, протестовавших против преследования инакомыслящих... Времена были ещё вегетарианские. Систематическое уничтожение заключённых, в первую очередь, евреев, началось осенью 39-го года, после нападения на Польшу. Только на «объекте Дора» их убивал не газ в газовых камерах, а рабский труд в подземных шахтах.

С весны 44-го года из-за больших потерь на фронте и нехватки охрану лагерей и конвоирование заключённых всё чаще стали поручать не войскам СС, а солдатам вермахта. И хотя комендантами лагерей, главными надзирателями и оперуполномоченными продолжали оставаться эсэсовцы, однако, как подчёркивает автор книги «Производство смерти», нельзя считать лишь эсэсовцев ответственными за гибель узников. «Преступная роль вермахта здесь очевидна», - пишет Йенс-Кристиан Вагнер. Что же касается отношения населения к заключённым, то, как считает немецкий исследователь, вовсе не преданность национал-социалистической идеологии, не членство в партии были здесь определяющими. Главная причина заключалась в том, что люди привыкли к диктатуре, к постоянным поискам врагов, к коллективной истерии. В такой атмосфере готовность к насилию или, по меньшей мере, к тому, чтобы оправдать насилие, была очень велика. Без неё концлагеря в Германии не могли бы существовать.

И не только в Германии. Но, как бы то ни было, мы всё же останемся в рамках нашей темы, нашего историко-географического пространства. Речь в сегодняшней передаче и в книгах, о которых мы рассказываем, идёт о преступлениях, совершённых немцами во время войны, которая окончилась 56 лет назад. Правда, в эти дни принято говорить больше всего о героях войны. В Германии выходит много книг о героях немецкого сопротивления, об офицерах, аристократах, представителях интеллигенции, организовавших покушение на Гитлера 20-го июля 44-го года. Но, во-первых, мы уже не раз обращались к таким книгам, а, во-вторых, сегодня это выглядело бы, думаю, попыткой оправдаться. Поэтому расскажем лучше о других героях - заключённых концлагеря Собибор.

Наверное, самое невероятное в этой истории то, что рассказавшему её Томасу Тиови Блатту пришлось несколько десятилетий разыскивать очевидцев событий осени 1943-го года. А без очевидцев ему просто никто не верил - настолько невероятным казался его рассказ о восстании в лагере смерти Собибор на территории сегодняшней Польши. «Не мы, те, кто выжил, - настоящие свидетели, - написал в одном из своих эссе итальянский прозаик и публицист Примо Леви. - Настоящие свидетели - не спасённые, а погибшие». Жертвами геноцида нацистов стали шесть миллионов европейских евреев из двенадцати миллионов, которые жили в Европе до войны. Более четверти миллиона польских и украинских евреев были уничтожены в концлагере Собибор.

Томас Тиови Блатт попал туда в апреле 43-го года, когда ему было пятнадцать лет. Нацисты депортировали Томаша Тевье (так звали тогда мальчика) и его семью из гетто в местечке Ижбица неподалеку от Люблина. Суховато, почти без эмоций, он описывает, как отсеивали стариков, обречённых на немедленное уничтожение, как равнодушно перемалывала людей хорошо налаженная машина смерти. Но в концлагере нашлись люди, которые не желали быть пассивными жертвами. Они организовали восстание, обречённое на неудачу. У заключённых не было ни оружия, ни просто физических сил, чтобы справиться с охраной. Но они, как и те юные евреи, что организовали легендарное восстание в Варшавском гетто, обладали силой отчаяния и решимостью, которая оказалась сильнее пулемётов охраны лагеря. Лишь некоторые из восставших Собибора были вооружены ножами и палками, остальные просто с голыми руками бросились по сигналу подпольного комитета на эсэсовцев. Десятки немцев были буквально разорваны восставшими. В открытые ворота хлынули на свободу заключённые. Около трёхсот узников разбежались, прежде чем эсэсовцам удалось подавить восстание. Ослабевшие люди не могли уйти далеко, и большая часть из них была вскоре задержана и расстреляна на месте. Многих из тех, кто попытался спрятаться в соседних деревнях, выдали польские крестьяне. Лишь пятьдесят человек сумели спастись и пережили войну. В их числе - и автор книги о лагерном восстании, которая в немецком переводе вышла в берлинском издательстве «Ауфбау» и называется «Только тени остались». А впервые книга была опубликована в Соединённых Штатах. В Польше после войны власти не хотели и слышать о восстании в лагере Собибор: история с выдачей беглецов противоречила официальной линии, что, мол, все поляки боролись с оккупантами и никто не был пособником фашистов. В 1958 году Томас Тиови Блатт эмигрировал в Израиль, а позже переехал в Соединённые Штаты. Он был свидетелем на судебном процессе над комендантом лагеря Собибор, который проходил в Гааге. Тогда - впервые за много лет - он встретился с другими бывшими заключёнными. Блатт стал по крупицам собирать информацию о ходе восстания и об организовавшем его подпольном комитете, все члены которого погибли во время нападения на охрану. Книга «Только тени осталась» - своеобразный памятник этим смельчакам, не пожелавшим покорно ждать смерти.

Среди множества книг, выходящих в Германии и рассказывающих о преступлениях нацистов во время войны, конечно же, есть и книги, переведённые с русского языка. Одна из тех, что вышли недавно, называется «Хлеб той зимы. Дневник ленинградской блокады». Эту книгу опубликовало издательство Йоханнеса М. Майера во Фрайбурге. А написала её Элла Фонякова, девочкой пережившая блокаду. С ней встретился наш петербургский корреспондент Владимир Изотов.

Кто был инициатором издания этой книги в Германии?

"Инициатором этого издания была Хайделоре Клюге, немецкая журналистка, поэтесса, писательница, которая довольно часто бывает в России, с которой мы знакомы. Она, когда-то увидев у меня дома в нашей домашней библиотеке мою повесть «Хлеб той зимы», написанную по моим детским блокадным дневникам, заинтересовалась этой книжкой. Попросила ее почитать, прочла и сказала, что надо было бы ее перевести, потому что в Германии очень большой интерес к этому времени, очень сложный интерес. Но все-таки молодое поколение очень мало знает о войне, мало знает о ленинградской блокаде и что было бы очень интересно и сегодняшнему немецкому читателю."

Расскажите, пожалуйста, об истории вашего знакомства с Хайделоре Клюге.

"Мы познакомились с ней в Швеции, на острове Готланд в международном Доме творчества писателей, которые там организовали шведы. Мы там были недолго, но, тем не менее, мы успели с Хайделорой познакомиться. Там состоялась моя небольшая выставка, были очень приятные, интересные разговоры. С тех пор мы знакомы. Закипела работа над этой книжкой. Ее перевели, Хайделора написала к ней предисловие, мы много общались, переписывались в это время. Наконец, это издание состоялось. Это моя первая повесть, которая вышла давно, в 70 году, в Новосибирске, в западносибирском книжном издательстве. Мы тогда жили и работали с мужем в Новосибирске после университета - мы окончили филологический факультет Ленинградского университета, отделение журналистики. И когда-то оба по распределению уехали туда работать. Ехали ненадолго, но застряли там на 17 лет, полжизни прожили в Сибири. Там эта книжка и вышла. Блокадная тема очень мне близка, потому что наша семья была всю блокаду в Ленинграде. Я в первый класс пошла в 41году, я очень хорошо все помню. У меня сохранились мои детские дневники. Так или иначе, я к этой теме возвращаюсь в других своих вещах. Рассказы, пьесы у меня есть, связанные с блокадой. Тема для всех ленинградцев - петербуржцев - важна. И для меня, конечно, тоже."

Расскажите пожалуйста о Ваших впечатлениях от немецкого народа, немецких читателей. Вы говорите, что они с одной стороны интересуются и переживают эту тему, чувствуя, очевидно, свою вину за Второю мировую войну, за ленинградскую блокаду. Но молодое поколение знает об этом немного. Приходилось ли Вам слышать в разговорах современных немцев рассуждения на эту тему?

"Приходилось, и они в русле того, что Вы сейчас сказали. В Германии действительно есть большой интерес, какой-то личный интерес к этой эпохе."

Почему среди множества книг о войне, выходивших в своё время в Советском Союзе и выходящих сейчас в России и на Украине, Хайделоре Клюге выбрала для перевода на немецкий именно эту? Что в ней особенного? Вот как автор немецкого предисловия к книге Эллы Фоняковой ответила на этот вопрос:

«Элла видела происходящее глазами ребёнка, так и описывает всё. Именно поэтому юные немецкие читатели могут лучше понять и прочувствовать трагедию и подвиг блокадного Ленинграда. Отзывы на книгу в Германии - просто восторженные. Все говорят: это как раз то, что нужно подросткам, молодёжи. И очень важно, что такая книга появилась».

На этих словах Хайделоры Клюге я завершу сегодняшнюю передачу об изданных в Германии книгах, посвящённых прошедшей войне.