Любит немец свой садик

Жарко. Ну, просто очень жарко. Температура подскакивает до 40. Может быть, в Туркмении или в Ираке это и считается вполне нормальным явлением. Но для Германии это ЧП. В Берлине даже чиновников и государственных служащих распускают по домам. Правда, с условием, что они пропущенные дни отработают, как только жара спадёт. А политики взывают к совести частных предпринимателей, мол, по возможности дайте своим рабочим и служащим отгулы на эти жаркие дни, если у Вас в бюро или в цехах нет кондиционеров. Счастлив тот, у кого садик есть или дача. Шезлонг или раскладушка в тени, птички поют, цветочки подрастают, идиллия... Кстати, «дача» - одно из немногих русских слов, которое вместе с гласностью и водкой прочно вошло в немецкий обиход. Только произносят его немцы немножко иначе, как-то вроде «Датче». И имеют в виду не всегда то же самое, что в оригинале. Ведь по-русски «дача» - это может быть и барская вилла вплоть до дворца. А по-немецки «датче» - это малюсенький садик с малюсеньким домиком. И всё равно любит немец свой садик, свою «датче». Вот об этой любви и расскажет нам Николь Кун:

Каждые десять минут над садовым участком на юго-восточной окраине Кёльна пролетает самолёт. И не где-то там, за облаками, а прямо над головой: рядом расположился гражданский и военный аэропорт. Трудно даже понять, когда шуму больше, на взлёте или при заходе на посадку. А ещё рядом проходит автобан. Три ряда в каждую сторону. Но Карин Бунсманн лежит на шезлонге и безмятежно наслаждается вечерним солнцем:

«От этого никуда не денёшься, как от шума машин. Да мы их уже и не слышим.»

Карин и её муж арендовали свой клочок земли в садовом товариществе. Постороннему здесь без гида не обойтись: лабиринт дорожек и ходов между аккуратно подстриженными живыми изгородями. Всего около ста участков величиной от двух до четырёх соток. Но и этого дачникам хватает. Например, Харри Янке свой участочек превратил в настоящее произведение искусства.

«Вот наш цветник, гибискус очень хороший в этом году. А рядом прудик, ну, а за ним - огород.»

Ну, у Харри Янке времени копаться в земле достаточно. Он - пенсионер, ему 75 лет. Достаточно у него времени и сил и для того, чтобы работать в управлении садового товарищества. Управление строго следит за порядком. Например, в воскресенье стричь газоны, стучать и вообще работать возбраняется. Если участок запущен, хозяев тут же подвергнут общественному остракизму. А в крайнем случае могут даже и изгнать из коллектива. Ещё одна забота - дачные домики. В каждом садовом товариществе есть устав, который жестко предписывает максимальные размеры дачи. Водопровод, канализацию, электричество и газ можно и даже нужно проводить. А вот печку класть или постоянные отопительные приборы ставить запрещено - а то вдруг кому-то вздумается в дачке постоянно поселиться? Правда, сам Харри Янке не берётся сказать, где он проводит больше времени: в своей квартире в Кёльне или на даче:

«Я 35 лет отработал на заводах «Форда». Каждое утро мимо сада проезжал. Вот я до работы сюда заскакивал, чтобы помидоры полить - им много воды надо. А после работы ехал не домой, а на дачу - жена уже успевала ужин сготовить. И здесь мы отдыхали душой и телом.»

Помидоры или другие овощи на участках попадаются очень редко. Не надо быть доктором экономических наук, чтобы подсчитать, что в магазине или на рынке купить их гораздо дешевле, чем вырастить. Знает это и Харри Янке. Но свои помидоры и своя фасоль - намного вкуснее, считает Харри. А вот его соседу Райнольду Шульте отдыхать в этот вечер не придётся. Разве что душой. Он только что подвёз из магазина свежую землю для цветов - 200 килограммов. Въезжать на территорию на машине запрещается, значит придётся все мешки перетаскать на участок. А потом ещё распределить землю по грядкам под чутким руководством жены:

«Если любишь свой сад, можешь превратиться в раба своего сада. Понимаете, он становиться как семья, вот эти цветы - члены нашей семьи. Я же не могу допустить, чтобы они плохо себя чувствовали?»

А над головой каждые десять минут взлетает или садится самолёт. А ещё рядом проходит автобан. Три ряда в каждую сторону. Но Карин Бунсманн лежит на шезлонге и безмятежно наслаждается вечерним солнцем. Всё-таки очень любит немец свой садик. Особенно в жару.