Частная жизнь Ким Чон Ира
Сегодня я познакомлю вас с двумя книгами, каждая из которых стала своеобразной сенсацией или, точнее говоря, сенсацией в своём роде. Одна из них написана немцем, который недавно прошёл пешком от Берлина до Москвы. Немолодым, между прочим, немцем. Он рассказывает, что видел, пережил, с кем встречался...
Но начнём мы с другой книги, на которую первым в Германии откликнулся журнал «Шпигель». Книга эта вышла в Токио и называется «Повар Ким Чен Ира». Её действительно написал повар северокорейского диктатора, японец Кендзи Фуджимори. Два года назад ему удалось бежать из нищей и голодной страны, всё ещё строящей коммунизм, и сейчас Фуджимори скрывается где–то в Японии. Он опасается мести своего бывшего шефа. Наверное, не зря опасается.
Кендзи Фуджимори был личным поваром северокорейского диктатора в течение тринадцати лет. Кто–то рекомендовал молодого, но уже известного японского суси–мастера Ким Чен Иру, и Фуджимори приехал из Токио в Пхеньян. Великий вождь и продолжатель идей «чучхэ» (то есть самодостаточности, автаркии), которого пропаганда КНДР представляет образцом аскетизма и воздержания, на самом деле – гурман, развратник и вообще любитель красивой жизни.
Однажды Ким Чен Ир послал своего повара в Японию, чтобы тот приобрёл там каких–то особенно редкостных морских ежей: он хотел отведать деликатесное блюдо, приготовленное из их мяса. На этих ежей вождь отвалил аж пятнадцать тысяч долларов.
На то, что приносит ему удовольствие, диктатор не скупится. У него личный гарем (извините, ансамбль песни и пляски), в винных погребах хранятся около десяти тысяч бутылок – в основном, кстати, не вина, а крепких напитков. Фрукты покупают для него в Сингапуре, икру привозят из России. Фуджимори, искусство которого так понравилось Ким Чен Иру, что он сделал его своим личным поваром, вождь установил сказочный по северокорейским меркам оклад – 600 тысяч йен (около пяти тысяч долларов) в месяц. Кроме того, предоставил ему шикарные апартаменты в Пхеньяне и подарил «мерседес». «Мерседесы» он дарит, между прочим, многим своим любимчикам. И все номера этих «мерседесов» начинаются с цифр два–шестнадцать. 16–го февраля – день рождения отца северокорейского народа.
Ким Чен Ир любит этот титул, может быть, больше других, потому что отцом народов называли Сталина, а Сталин для него – идеал и образец для подражания.
Иосиф Виссарионович, как известно, очень любил спаивать членов Политбюро во время ночных застолий: авось, развяжутся языки. А не развяжутся – так хоть покуражиться над соратниками. Полупустых бокалов Сталин не признавал. Он хмурил жёлтые, прокуренные усы: «Почему не пьёшь за моё здоровье?»
Ким Чен Ир и в этом подражает своему кумиру. Фуджимори описывает в своей книге, как Ким устраивал настоящие состязания на банкетах: кто из его ближайшего окружения больше выпьет. Министры, генералы и секретари ЦК Народно–трудовой партии Кореи опрокидывали по команде вождя стакан за стаканом, причём не грузинского вина, как у Сталина, а водки или виски. Победитель, если он ещё мог держаться на ногах, получал от Ким Чен Ира щедрые призы: японские фотоаппараты, лазерные проигрыватели для компакт–дисков, электронные клавишные, эротическое бельё для жён и подруг, а то и просто пачку долларов.
В отличие от сталинских в кимченировских застольях обязательно принимают участие женщины. Тут северокорейский диктатор подражает уже Мао Дзэдуну, который до глубокой старости питал слабость к молоденьким танцовщицам из ансамбля песни и пляски вооружённых сил. Как рассказывает бывший личный повар вождя, на одном из банкетов, плавно перешедших в оргию, Ким Чен Ир приказал девушкам раздеться догола и так, нагишом, они танцевали с затянутыми в глухие френчи аппаратчиками.
Но, может быть, самое поразительное в книге Фуджимори – вовсе не эта «клубничка», а тот разительный контраст, который составляет жизнь коммунистической элиты КНДР и всего остального населения страны. Оно в течение уже многих лет голодает. Без гуманитарной помощи катастрофа была бы ещё страшнее. Две плошки риса в день, две пары обуви в год, две смены белья, – больше северокорейским строителям коммунизма как будто и не положено. Зато любимый вождь построил себе дворцовый комплекс в Пхеньяне и около десятка роскошных резиденций в других районах страны. В Вонсане, например, на берегу Японского моря, к услугам Ким Чен Ира и его свиты – несколько вилл с бассейном, стрелковым тиром и даже ипподромом. А у причала ждёт фешенебельная яхта. Во всех виллах – спутниковое телевидение: диктатор любит смотреть информационные программы CNN и сентиментальные мелодрамы, которые транслируют японские телеканалы. Обычный смертный за такое угодил бы на долгие годы в исправительно–трудовой лагерь. Строжайше запрещено также жителям КНДР слушать южнокорейскую музыку. Но, как пишет в своей книге личный повар вождя, во время первого любовного свидания Ким Чен Ира с его нынешней супругой Ко Ен Хи они слушали, сидя в «мерседесе» вождя, именно южнокорейские шлягеры. Во всяком случае, так рассказала повару в минуту откровения сама Ко Ен Хи. Фуджимори описывает её как красивую и очень влиятельную женщину. Он с ней дружил, так как она тоже выросла в Японии.
Ко Ен Хи – вторая жена великого вождя. Первая была актрисой и скончалась в прошлом году в Москве. Её сын Ким Чон Нам (тоже, кстати, учившийся в Москве) какое–то время считался кронпринцем. Но в мае 2001 года его задержали в токийском аэропорту с поддельными документами. Он хотел, оказывается, посмотреть «токийский Диснейлэнд». После этого скандала старший сын впал в немилость у папы, и сейчас место будущего преемника занял Ким Чон Ун, сын диктатора от второго брака.
Надо сказать, что фаворитов Ким Чен Ир вообще меняет довольно часто. Фуджимори рассказывает в своей книге о том, что за тринадцать лет его пребывания при дворе вождя тот отправил в лагеря многих высокопоставленных аппаратчиков. Другие вообще исчезли.
Диктатор не доверяет никому. Если ему надо куда–то ехать, то лишь за десять минут до отъезда Ким Чен Ир говорит, куда именно. И ездят только по ночам.
Однажды Ким Чен Ир упал с лошади и сломал ключицу. Перелом был очень болезненным, и в течение нескольких недель вождю каждый день в десять вечера делали обезболивающие уколы. И каждый вечер в десять часов у его постели стояли пять–шесть ближайших советников и слуг. Уколы того же самого препарата делали сначала им: на всякий случай.
Паломничество в Москву
Книги, выходящие в Токио на японском языке, – большая редкость для радиожурнала «Читальный зал». Сейчас пойдёт речь уже о книге, более привычной для наших передач, – немецкой. Правда, и она, в некотором роде, является достаточно экзотической. «Из Берлина в Москву пешком», – так она называется. Написал её Вольфганг Бюшер, действительно прошагавший пешком две с половиной тысячи километров (то есть не совсем по прямой) от немецкой до российской столицы.
Извилистый путь Вольфганга Бюшера из Берлина в Москву проходил не только по территории России. Среди прочих интересных мест он побывал и в «радиологически–экологическом заповеднике Чернобыль». По территории чернобыльской зоны 51–летнего немца сопровождал бывший ликвидатор Аркадий. Офицер запаса, один из тех, кто работал здесь в первые дни после катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году, рассказывает о судьбах тех, кто был тогда рядом. Бюшер рисует его как строгого, жёсткого человека, вегетарианца и обладателя громкого «командирского» голоса. Аркадий, по словам автора, относится к тем русским, у которых развито «тонкое, порою даже слишком тонкое ощущение апокалипсиса». Они встречаются с директором краеведческого музея, пытающегося подарить иностранному гостю «изрешечённую пулями и осколками немецкую солдатскую каску» и «оригинал черепа, на который эта каска надета». Имя погибшего солдата было написано когда–то им самим толстыми, тёмно–коричневыми буквами на внутренней стороне каски.
Эта сцена, подоплёку которой определяет история взаимоотношений двух народов, типична для тех документальных репортажей с места событий, которых так много в книге Бюшера. Её автор решился на пеший переход в 2500 километров, несмотря на грабителей, организованную преступность, дожди и ветры («На Востоке чаще всего хлещет, как из ведра»). В течение многих дней ему часто приходилось подкреплять свои силы лишь шоколадом, запивая его водой, потому что ни ресторанов, ни придорожных закусочных, ни даже продуктовых ларьков поблизости не было. Одиночество порою так тяготило Бюшера, что его мучили по ночам кошмары, а днём – головная боль.
Польша показалась Бюшеру слишком «западной»: «Мы с этой страной друг друга не заинтересовали». Он хотел забраться в самую глубину незнакомой ему Восточной Европы. Белоруссия – вотчина диктатора Лукашенко – произвела на немца впечатление «жутко усталой» страны, населённой очень недоверчивыми гражданами. Какая–то женщина спросила его из–за забора: «А ты добрый?»
Что касается российской провинции, то там уже чувствуется западный флёр, правда, нанесённый кое–как, халтурно. Красный цвет коммунизма сменился красным цветом кока–колы. Везде пахнет горелым, на стаканах – жирные пятна от пальцев, «лица остаются хмурыми, даже когда надо было бы радоваться». Бюшер описывает жилистых женщин с высокими причёсками, стариков в скверах, рассказывающих о войне, молодых людей – «румяных, очаровательных, с жадностью к жизни в глазах», – впадавших в транс во время танца под песню «Я люблю тебя».
Мужчины– ровесники Бюшера чаще всего высказывали своё восхищение (во всяком случае, судя по его книге). «В Москву пешком? Молодец! – сказал один из пограничников. – Ну, давай».
«Я получил его благословение, – пишет Вольфганг Бюшер. – Мы пожали друг другу руки на прощанье».
Но особенно восхитили автора книги «Из Берлина в Москву пешком» женщины. На всём протяжении пути именно они кормили его, устраивали ночевать, дарили человеческое тепло. «Энергичность русских женщин отчасти связана с отсутствием этого качества у русских мужчин, – замечает Бюшер. – Порою русские женщины даже слишком решительны, грубоваты и как–будто неженственны. Но через минуту – очень добры, нежны, заботливы». Это немецкому путешественнику импонирует. Если его спрашивают, нравится ли ему в России, он отвечает: «Я люблю Россию». И видит, как увлажняются глаза собеседников и собеседниц.
Книга «Из Берлина в Москву пешком» – разумеется, очень личная, полная субъективных впечатлений. Она написана прекрасным языком, достойна высших литературных наград, потому что её автору удаётся перенести так называемый «магический реализм» (помогавший, в частности, Габриэлю Гарсии Маркесу описывать Латинскую Америку) также на восточноевропейскую почву. Всё вокруг пропитано символикой, всё метафорично, и путешествие превращается в паломничество, в исполнение обета, который дан для искупления грехов. «Совесть за прошлое замучила?» – спросил Бюшера один из польских интеллектуалов.
В то же время путешественник начинает понимать, как мало он сам и другие люди на Западе знают о Восточной Европе. «О многих городах, в которых я побывал, ничего не говорилось в путеводителях», – пишет Вольфганг Бюшер. Тем больше открытий он сделал, тем увлекательнее его книга для читателей. Кстати говоря, маршрут он выбрал вовсе не случайно. Это – своеобразный взгляд в прошлое, его переоценка. Бюшер прошёл там, где шли в своё время наполеоновские войска, где шли солдаты вермахта из группы армий «Центр». Он читал молитвы на полях прошлых сражений и поминал представителей польской интеллигенции, расстрелянных по приказу Сталина в Катынском лесу. Дед Бюшера погиб во время войны на Восточном фронте, в СССР. Мальчиком, в школьные годы, Бюшер любил слушать рассказы одного из бывших солдат вермахта, восхищавшегося просторами и неповторимостью России. Ну а во время нынешнего путешествия в Белоруссии, Украине и России ему постоянно встречались ветераны войны с орденскими планками на пиджаках и памятники героям сражений. «Если в этих странах и есть что–то в изобилии, так это памятники», – замечает автор книги «Из Берлина в Москву пешком». Впрочем, ирония его относится к монументам, не имеющим отношения к войне. Других в провинции тоже сохранилось достаточно. «Многотонное прошлое», – так говорит о них Бюшер.
В рюкзаке у него была лишь смена белья и смена верхней одежды. В старых, потёртых камуфляжных штанах, наголо остриженный, весьма слабо знающий русский язык, он шёл по евразийским дорогам к Москве . Случайные встречи порою перерастали во взаимную симпатию. Бюшер вглядывается в своих внимательных собеседников, вслушивается в невероятные, фантастические истории, понимает, что прошлое навсегда остаётся в истории отношений между народами, видит жесты примирения... Исторический груз, лежавший на его плечах, становится легче. «Тот, кто когда–нибудь прошёл подобный путь, – пишет автор книги, – знает, как много значат рукопожатие, доброе слово. Их бывает достаточно, чтобы исчезло недоверие и недоброжелательство, чтобы захотелось снова, если понадобится, пройти тот же путь».
Возможно, кому–то наблюдения и выводы Вольфганга Бюшера, автора книги «Из Берлина в Москву пешком» (он вышла по–немецки в издательстве «Ровольт») покажутся наивными. Возможно. Но уже одно то, что он шёл путём искупления, раскаяния за прошлое, в котором он лично вообще–то никак не виноват, – это одно достойно, по–моему, всяческого уважения.