Кто и за что попадает в депортационную тюрьму?

Павел Апель Санкт-Петербурга пишет:

На вопрос нашего слушателя я попросил ответить мою коллегу Элизабет Вибе.

- Фамилия Апель встречается в Германии очень часто. Она является производным именем уменьшительно-ласкательным от имён Адальберт и Альбрехт. Как уменьшительное, имя Апель было очень распространено во времена средневековья в Тюрингии и Франконии. Первое упоминание фамилии Апель, дошедшее до нас – это Фолькпрехт Аппельт, епископ Кёльнский 1172 год. Один из наиболее известных сейчас на Западе современников с этой фамилией – это философ Карл Отто Апельт, профессор, автор многих книг. Но чтобы выяснить историю своей семьи Павлу Апелю нужно будет, вероятно, съездить в Варшаву и порыться в церковных архивах. В них можно найти записи о крещении, о венчании, о смерти предков. Поиски корней, составление фамильных хроник очень популярно в США и Канаде. В сети ИНТЕРНЕТ люди ищут однофамильцев, размещают на своих страницах старинные фотографии из семейных альбомов, в надежде на то, что, может быть на старом континенте найдётся ещё одна семейная ветвь, сохранившая аналогичные фотографии. И тогда можно будет установить, кто на них изображён.

- Да, я нашла немало однофамильцев в Канаде. Часть из них, вероятно, потомки брата моего деда. Есть писатели, есть изготовитель скрипок. О его существовании я знала, так как на скрипке изготовленной слепым мастером Вибе, как мне когда-то рассказали, играл знаменитый Иегуди Менухин. Старинные фотографии, размещённые в интернете, я рассматривала с большим любопытством, но наших фамильных черт у людей на снимке не обнаружила.

-Да. Это правильно. В таких случаях остаётся поиск в архивах по бывшему месту жительства деда или прадеда.

Благодарю Вас, госпожа Вибе, за полезную информацию.

Виктор Левин из Павлодара прислал нам письмо по электронной почте. Кстати, адвокаты Левина выиграли процесс против федерального административного ведомства в Кельне, отказавшего Виктору в статусе «позднего переселенца». Об этом мы рассказывали в одном из выпусков передачи «Мосты». Виктор Левин теперь имеет право переселиться в Германию, где живут все его родственники. Разбирательства с германскими чиновниками длились около десяти лет. Крепкие же нервы надо иметь для этого, прямо скажем. В письме Виктор Левин поднимает другие, не менее важные, проблемы:

Тему нашего следующего репортажа подсказал наш слушатель из Санкт- Петербурга Игорь Семенихин. Его приятельница уехала подработать в Германию. Но потом у неё возникли проблемы с полицией, она даже оказалась в немецкой тюрьме. Много ли таких случаев в Германии, спрашивает Игорь, и в каких условиях содержаться те, кто нарушил визовый режим и ждет депортации из страны?

Предлагаю вашему вниманию репортаж Александра Павлова из депортационной тюрьмы Нойсса:

«Городок Нойсс под Дюссельдорфом– типичное провинциальное местечко федеральной земли Северный Рейн Вестфалия В нем находится «Депортационная тюрьма для женщин». На входе усатый охранник в униформе.

Однако директор тюрьмы господин Ирмен вполне штатского вида человек, он очень приветлив и открыт:

«У нас восемьдесят «посадочных мест».А в года через наше заведение проходит около восьмисот человек. «У нас сидят нелегалки, с просроченными визами, подделанными паспортами или же вообще без таковых. Как правило, узниц задержали во время полицейских облав: ведомство по делам иностранцев составило протокол, который был передан в суд, где решалось, сидеть той или иной особе, или же нет».

В отношении смазливой шатенки Любы из Белоруссии строгий суд постановил однозначно, - сидеть. Приехала она в Германию по конкретному делу, - «торговать телом и теплом»:

«Я жила в Минске. Работу найти невозможно, купила газету и наткнулась на объявление: «Работа за границей для женщин. Возраст 18-35 лет на контрактной основе и номер мобильного телефона. Я позвонила по нему и мы встретились в условленном месте. Он правда сразу не сказал, что по чем, но я сразу поняла. А что делать работы нет, а кушать-то всем хочется, одеваться. С типом мы встречались несколько раз, я отдала ему паспорт, он сделал документы, открыл визу, но деньги я за это не платила. Все делалось в долг и я должна была отработать: 150 долларов за визу плюс 120 марок на автобусе из Минска. Мы приехали в Кельн. В Кельне мы встретились с одной девушкой, его подельницей. Мы приехали к ней домой и через несколько дней я уехала в Голландию.

Вернувшись в Кельн, Люба практически рассчиталась с долгами и ее определили на работу в один ночной клуб. Но через месяц клуб закрылся и девушка переехала в Оберхаузен. Зарабатывала она 300 марок в час.

Ловили Любу два раза. В первый раз – отпустили, поверили на слово, что свой паспорт она забыла дома, а вот во второй раз –свезли в казенный дом. Виза у девушки была туристическая в Грецию и истекала, поэтому сутенер взял у нее паспорт для якобы продления визы, после чего исчез:

«Здесь я уже месяц и неделю. Судья мне подписал до трех месяцев, а потом депортация в Минск. Родители естественно ничего не знают. Я им сказала, что еду работать домохозяйкой. Но они не возражали. Ситуация был а такая, что с деньгами напряжение, брат в институте учиться".

По закону, максимальный срок нахождения в депортационной тюрьме – восемнадцать месяцев. В этот срок власти должны решить судьбу той или иной персоны. Господин Ирмен не помнит случаев, когда б заключенные отбыли по полной катушке. Как правило, бюрократы из иммиграционных властей управляются максимум за месяцев девять. Еще бы! Ведь день содержания одной заключенной обходится земельной казне почти в 100 евро, из них питание и жилье стоит десять евро в день. А чем же потчуют здесь невольниц?

«На завтрак кофе и несколько видов джема, а также несколько сортов колбасы на обед, в частности, сегодня гуляш с макаронами и салат; на ужин, как правило, чай или же какао, а летом – прохладительные напитки, лимонады всякие».

Имеются в тюремном меню и вегетарианские блюда, и без свинины (для мусульманок), диетические меню для больных и повышенные пайки для беременных. Последние, кстати, могут томиться в темнице лишь с двенадцатой по двадцать девятую недели беременности, - ни до, ни после этого срока, упечь их сюда нельзя.

Подъем в тюрьме - в семь утра, затем завтрак, душ, смена белья. После обеда двери камер остаются распахнутыми и заключенные могут общаться друг с другом. Есть тут также комната отдыха с велосипедом –тренажером, столами для пинг-понга, библиотекой книг и журналов на различных языках, видеомагнитофоном и видеотека. Кроме того, телевизор подключен к спутниковой антенне, принимающей 24 канала. В бетонном колодце тюремного двора также установлены столы для пинг-понга, садовые стульчики. Гордость Ральфа Ирмена – волейбольная площадка с покрытием стоимостью в 40 тысяч евро.

Пуще смерти боится вернуться восвояси пятидесятилетняя уроженка Киева Вера. В Германию Вера приехала по семидневной туристической визе, погостить к одному знакомому немцу, обещавшему помочь в продлении визы. Не получилось! Немец перетрусил и попросил Веру съехать. После этого, она долгое время кочевала по знакомым, за харчи выполняла домашнюю работу, практически не видя денег. Тут и вот нашелся один пожилой «герр», чья восьмидесяитлетняя супруга страдала тяжелым психическим недугом. «Герр» уже было отчаялся найти няньку для сумасшедшей. Он настолько обрадовался появлению Веры, что и даже не выпускал на улицу: с одной стороны он опасался, что ее поймают с просроченной визой, а с другой – боялся, что она от него сбежит.

Психолог Анна Матусевич из социальной службы для женщин в Дюссельдорфе опекает проституток за решеткой. Она помогает писать письма в суды, обеспечивает девчонок передачами, а также пытается вытянуть их на волю. Ведь отправка на родину из заключения является позорной «принудительной депортацией». А вот вышедшие на волю с чистой совестью, получают еще несколько недель на сборы и покидают Германию не в наручниках, а как свободные гражданочки.

Вот как она комментирует ситуации Веры:

«Бывают ситуации, когда женщине способствуют выйти замуж, она влюбляется, а мужчина использует ее слабое экономическое положение, она приезжает в Германию и когда она попадает в эту семью, то получается та же самая ситуация: женщина работает, готовит, иногда даже имеет право подрабатывать, но отдает деньги мужу, муж не отпускает ее изучать немецкий язык, держит ее в изоляции на правах личной рабыни. Несколько лет назад была у нас одна клиентка из Африки: она жила с мужем-немцем и то приглашал свою бывшую жену-немку в гости, а африканку заставлял прислуживать».

По наблюдению организации Анны Матусевич, проституток из стран бывшего СССР в Германии до 60 процентов. А вот впереди всех сутенеров, вопреки байкам германских СМИ о «злых лицах восточноевропейской внешности», лидируют немцы и турки.

«Исходя из моего опыта, 90 процентов этих случае вообще не попадает в полицию. Женщина говорит, что занималась добровольно и уезжает в надежде на покой, для себя и родных. У нас недавно была одна клиентка, которая была в Германии, как свидетельница. Она не дала показаний и была депортирована. Ее, несмотря на это поймали дома, избивали, издевались, посадили в наполовину наполненный водой колодец, где она просидела несколько дней, а потом опять отправили в Германию».

А дело было в одном из постсоветских государств...

Виктория Молчанова из села Белая Глина Краснодарского края просит включить в нашу программу композицию «Mein Herz brennt" Группы Rammstein. Эта композиция звучит для её друга, имя которого Виктория пока не решается называть.