Памяти казахстанской правозащитницы Марии Пульман

Информация о ее кончине буквально повергла в шок общественность страны, поскольку до самого последнего часа своей жизни она продолжала работать. А вот интервью Мария Пульман давала крайне редко, всякий раз замечая, что все ее мысли содержатся в ее статьях, на худой конец в комментариях на форумах в интернете. И так получилось, что свое последнее в своей жизни интервью она дала именно Deutsche Welle.

Надо сказать, что при всей своей неуемной энергии Мария Пульман отличалась невероятной скромностью. С одной стороны она могла жестко, порой не особо выбирая выражений, подвергнуть остракизму попытки официальной Астаны доказать мировой общественности, что в стране полностью соблюдаются права человека. Или, не взирая ни на что, буквально высмеять где-нибудь в блогах чрезмерно зарвавшегося чиновника.

С другой стороны, она очень не любила рассказывать о себе. При этом, на все подобные просьбы неизменно отвечая, что является "не того полета птицей, чтобы кто-нибудь интересовался ее биографией". "Надо мной же смеяться будут!", - заметила она, когда в декабре прошлого 2008 года Deutsche Welle обратилась к ней с просьбой рассказать о себе и своей правозащитной деятельности. Понадобилось немало уговоров, чтобы Мария Пульман все-таки рассказала о том, "как дошла до жизни такой"…

О времени и о себе

Мария Пульман: "В тридцатых годах мои покойные родители – голые, босые, бедные голодранцы - откликнулись на призыв правительства осваивать Север. Мама с папой уехали на Крайний Север, на Таймыр, и я там родилась. И довольно долго я там прожила, до того, как вместе с родителями вернулась на материк. Так вот, я жила в одном из центров архипелага ГУЛАГ. Ну, это был маленький такой поселок Дудинка. Норильск, Дудинка, Игарка… вот эти вот ссыльные места! И я очень часто из окна своего дома видела, как по Дудинке ведут заключенных. Но слов "диктатура", "культ личности", "политические репрессии", понятное дело, я тогда не знала. Но каким-то таким чутьем, у детей ведь особое, безошибочное чутье, я поняла, что когда один человек ведет другого человека в сопровождении собаки, то в мироздании какой-то непорядок! Кроме того, нас, "северных" детей, каждое лето возили на отдых в верховье Енисея. И мы по Енисею, плыли на теплоходе, а в трюме везли заключенных. Это детские воспоминания: потные спины, параша, которая выливалась в Енисей…естественно, я не знала, что это за люди. Но я думаю, что у меня уже в то время сформировалась такая жгучая, невыносимая ненависть к насилию".

Как рассказывала Мария Пульман, именно эта ненависть и желание найти справедливость, впоследствии привели ее вначале в органы милиции, а затем в суд. Но и там, отмечала Мария Пульман, она не находила ответов на свои вопросы. Почему одни люди должны незаслуженно страдать, в то время как другие с жиру бесятся, полностью игнорируя законы?

Первые ответы дала Марии Пульман начавшаяся в СССР перестройка и окончательное развенчание культа личности Сталина. И именно в те годы Мария Пульман окончательно осознала, что должна посвятить себя правозащитной деятельности. А одной из причин принятия такого решения, стали появившиеся попытки реабилитировать деятельность "отца народов": "Мы, конечно, все клокотали, и страшно возмущались. Мы были очень встревожены перспективой реабилитации Сталина! То есть, если реабилитация, значит, возвращение ко всему этому безобразию!"

Эпизод из "кучерявой" жизни

Неудивительно, что очень скоро в Казахстане появилось отделение знаменитого общества "Мемориал", одним из столпов которого стала Мария Пульман: "Я хочу рассказать один эпизод из своей кучерявой жизни. В 1989 году в Москве состоялась учредительная конференция всесоюзного общества "Мемориал". Ну, еще естественно, был Советский Союз. И нас, наш казахстанский "Мемориал", на эту конференцию приглашают. И мы на эту конференцию едем. И это одно из самых значительных событий в моей уже далеко не короткой жизни! Я когда вошла в зал, где была эта конференция, не могу передать это чувство, я так себя зауважала! Я настолько выросла в своих собственных глазах! А выросла потому, что увидела там Андрея Сахарова. Я увидела там Олеся Адамовича, Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко, Виталия Коротича, Бакланова, Льва Разгона! Я выросла в собственных глазах от сознания того, что я понимаю то же самое, что понимают эти люди – пагубность, смертоносность диктатуры и смертность насилия".

Наконец, в 1993 году, уже после приобретения Казахстаном независимости, Мария Пульман стала одним из организаторов ныне самого известной в стране правозащитной организации – казахстанского бюро по правам человека и соблюдения законности, где проработала до последних дней своей жизни. Увы, но она далеко не все рассказала о своей "кучерявой" жизни. Говорила, что в будущем намерена открыть свой блог в интернете, где о "поведает о себе во всех подробностях". Правда, когда наступит это будущее, не уточняла, замечая, что время еще не пришло. Дескать, не так уж и много лет ей, чтобы мемуары писать…

Анатолий Вайскопф, Алма-Ата