А по лавкам не семеро, а двенадцать детей сидят
Сегодня - о делах семейных. Причём сразу о крайностях. Мы побываем в гостях у двух пар. У одной пары - 12 детей. У другой - ни одного. И обе пары считают, что так для них лучше. 12 детей - это для Германии редкостное исключение, а бездетные пары - это примерно треть всех семей. Вот, давайте с них и начнём:
Дети? Спасибо, мы не заказывали.
Сузи Райнхардт - психолог. Ей 41 год. Она давно уже живёт в гражданском браке со своим партнёром Гидо Бертлингом. Детей у них нет:
«Я никогда и не хотела детей, я никогда не могла себя представить в роли матери, меня это не интересует. Я и без них живу полной жизнью, я ещё столько хочу увидеть и узнать, а с детьми это невозможно. Дети отнимают столько времени и сил. Но дело не только в этом. Я просто никогда не хотела детей.»
Так откровенно, как Сузи Райнхардт, этого обычно не говорят. В обществе ещё достаточно много предубеждений против женщин, которые сознательно отказываются от детей. Их тут же обвиняют в карьеризме, корысти и эгоизме. Именно эти предубеждения и пытается развеять Сузи Райнхардт своей книгой «Жизнь женщины без детей».
«На первом месте стоит желание реализовать свои собственные возможности, состояться как личность. Дальше следуют более гармоничные отношения с партнёром, финансовая независимость, карьера. Но не надо сразу обвинять бездетные пары в том, что они отказываются от детей просто из жадности, чтобы жить в роскоши. Это - не главное. Между прочим, дети - это фактор риска в отношениях между парами. Есть исследования, которые показывают, что отношения между партнёрами ухудшаются после появления ребёнка. Они меньше говорят друг с другом, уделяют друг другу меньше нежности, меньше времени. Так и до развода недалеко.»
Книга Сузи Райнхардт пользуется широким спросом. Оно и понятно, если учесть, что практически каждая третья женщина в Германии остаётся бездетной. Среди женщин с высшим образованием их даже 44 процента. По оценкам социологов только от 6 до 7 процентов женщин не имеют детей по медицинским или иным вынужденным причинам. Для остальных это сознательный выбор. Хотя профессор гиссенского университета Ута Майер, изучающая проблемы семьи усматривает тут иную динамику:
«В ходе опросов среди молодых людей, в возрасте от 16 до 24 примерно 90 процентов говорят, что они хотели бы иметь детей и, одновременно, хорошую работу. А потом мы видим, что женщины, особенно с хорошим образованием, начинают без конца откладывать сроки, когда они собираются завести ребёнка. И неожиданно наступает момент, когда самой родить уже поздно. Вот тут-то многие и утешают себя тем, что это было осознанное решение.»
Интересно, что и среди мужчин растёт число «сознательно бездетных». Профессор Майер говорит:
«Я тут провела небольшой опрос среди мужчин в нашем университете. Они говорят: а вдруг отношения не сложатся, мне же придётся всё жизнь алименты платить. Другие уверены, что дети ограничат их свободу, навалятся дополнительные обязанности по дому, меньше времени останется для себя. Кому это надо?»
Один развод хуже двух пожаров
Число разводов в Германии неуклонно растёт. За прошлый год статистики ещё нет, а вот в позапрошлом году официально развелись 203.000 супружеских пар. Между тем, для многих развод оборачивается настоящей катастрофой. Во многих городах жертвы развода даже организуют кружки взаимопомощи. Ходит в такой кружок и житель Бонна Вильфрид Б.
«Все наши планы, всё было нацелено на 2005 год. Мы вместе решили, что я досрочно выйду на пенсию. К этому времени истекал срок моей дополнительной страховки, так что мы должны были получить приличную сумму. Мы собирались сдавать в аренду наш большой дом в Бонне, а себе купить что-нибудь поменьше и подешевле где-нибудь на природе. Что ещё пенсионерам надо? А на зиму уезжать куда-нибудь в тёплые края. Всё, всё было запланировано, и всё прахом пошло.»
Проблемы в семье начались ещё в 1996-ом году, после 30 лет брака. Сын давно был взрослым. И вот тогда-то жена Вильфрида увлеклась эзотерикой, без конца пропадала на каких-то семинарах и сеансах в поисках высшего смысла. А Вильфриду было не до озарений, он просто уставал на работе. Да и вообще он никогда не любил сюрпризов, он всегда и во всём хотел порядка. В 1998-ом году супруги разъехались, а официального развода нет и до сих пор, адвокаты сторон никак не могут между собой договориться:
«В один прекрасный день выяснилось, что она полностью очистила наш общий счёт в банке, и вот тогда моё терпение окончательно лопнуло, тогда-то и началась вся эта жуткая грязь.»
Из-за чего судятся бывшие супруги? Адвокат Андреа Пайерль специализируется на бракоразводных процессах:
«Деньги - вот из-за чего больше всего раздоров, это надо прямо так и признать. Во-первых, это алименты. Во-вторых, если есть состояние, недвижимость или какие-то накопления, то, конечно, начинается драка за раздел имущества. Хуже всего, когда делить приходится долги. Например, купили люди дом в кредит или начали своё дело, а после развода решают, кому расплачиваться.»
Вильфрид Б. тоже судится за деньги. Поскольку его жена никогда не работала, суд обязал Вильфрида выплачивать ей ежемесячное содержание. И с мечтой об обеспеченной старости пришлось распрощаться, алименты будут вычитать даже из пенсии. Но самая крупная статья расходов - оплата адвокатов: своего собственного и жены. У неё ведь собственных доходов нет, так что все издержки повесили на Вильфрида. Он рад, что недавно ему удалось хотя бы половину дома отсудить, потому что оплачивать ещё и квартиру ему было бы просто не под силу. Вильфрид обижен на судьбу. И в самом институте брака, как он уверяет, разочаровался на всю жизнь. Есть у него хорошая знакомая, но ни о какой свадьбе не может быть и речи:
«Я так или иначе сам буду распоряжаться своей жизнью. У меня теперь есть мои полдома, своя крыша над головой, но пусть моя подруга живёт сама по себе. Съезжаться мы не будем. Понимаете, я теперь никому доверять не могу.»
А по лавкам не семеро, а двенадцать детей сидят
«Сегодня у нас тихо и пусто как-то. Вообще, когда только двое или трое детей за столом сидят, для нормальных семей это нормально считается, а у меня такое чувство, что и готовить-то не стоило...»
А вот когда собирается вся семья, то за сдвинутыми столами в столовой сидят 14 человек: 12 детей в возрасте от 9 до 30 лет и их родители Гульда и Губерт Мэссен. Но в последние годы это случается не так уж и часто, в основном по праздникам. Четверо старших детей уже отселились. Все остальные живут в большом старом доме под Дюссельдорфом:
«Большая часть домов, которые сейчас строят, это стандартное жильё для маленькой семьи. Где-то 120 квадратных метров. Там всё распланировано: вот детская комната, вот спальня родителей, вот туалет для гостей... Так что нужно либо строить по индивидуальному проекту, а это дорого, да и участок ещё найти надо, либо искать большой дом, целую виллу. А кто живёт в таких барских хоромах? Денежные тузы. Здесь, в окрестностях Дюссельдорфа такая вилла стоит под три миллиона евро. Вот мы и поселились в нашем курятнике.»
Дом у семейства Мэссен большой - вместе с ванными и подсобными помещениями примерно 300 квадратных метров. Но планировка такая, что чёрт ногу сломит. Мальчики живут под крышей - четыре комнаты, и все проходные. Зато у каждого своя комната. Девочки - на втором этаже - у них три комнаты на четверых. Правда, Надин всё равно скоро выедет, так что можно потесниться. Но главное, давно пора приступить к капитальному ремонту, а таких денег у семьи просто нет. Они, конечно, получают детские пособия: по 154 евро на первых трёх детей, по 179 на всех остальных.
«Кое-кто считает, что мы на одни детские пособия можем прожить. Это бред, потому что расходы на детей гораздо выше. Подсчитано, что чтобы вырастить одного ребёнка до 18 лет, надо вложить полмиллиона евро. Если так считать, то мы - мультимиллионеры.»
Но хотя миллионов у семьи Мэссен нет, они на жизнь не жалуются. Губерт - журналист, вполне прилично зарабатывает. Да ещё приходят алименты от родного отца детей. Дело в том, что Губерт познакомился с Гульдой всего шесть лет назад. Вот на свадьбу он и получил всех 12 детей в качестве приданого. Но о своей прежней холостяцкой жизни Губерт, как он уверяет, до сих пор ни разу не пожалел. Ну а дети и представить себе не могут иной жизни:
«Ну, я же не знаю, как это быть единственным ребёнком в семье. Так что я сравнивать не могу. Но вместе как-то веселей.»
А в семье уже ожидается пополнение. Вторая дочь, Катя, которой 29 лет, скоро должна родить. Но повторять подвиг своей матери она не собирается. Мари, Надин и Нелли тоже хотят иметь детей, но, как они говорят, в разумных пределах. По три или четыре. Ну, от силы пять. И хватит.
Вот и всё на сегодня. Подготовить эту передачу мне помогли Ева Меер, Ральф Ленерт и Жанин Альбрехт.